|
|
Главная страница -> Технология утилизации
Дискуссия о жкх. Вывоз мусора. Переработка мусора. Вывоз отходов.Сергей Ермилов, директор Института проблем экологии и энергосбережения Принятие в этом году Украиной национальной Энергетической стратегии на период до 2030 года, утвержденной распоряжением правительства от 15 марта 2006 года №145-р, является безусловно значимым в историческом и экономическом контексте. Длительное время Украина не имела стратегической программы национального энергетического развития, что негативно сказывалось на формировании и реализации отечественной как энергетической, так и общеэкономической политики. С утверждением этого документа в начале 2006 года казалось, что страна наконец-то обрела долгожданный путеводитель для государственного регулирования энергетического сектора в средне- и долгосрочной перспективе. Закономерно, что внимание специалистов, интересующихся проблемами развития украинского топливно-энергетического комплекса (ТЭК), акцентируется на качественных характеристиках представленной Минтопэнерго основоположной стратегической программы, — речь идет об адекватности определенных целей, реальности сформулированных задач и корректности механизмов их реализации, научной обоснованности и взаимосогласованности программных индикаторов Энергетической стратегии, их кореллируемости с прогнозными показателями изменений внутренней и внешней экономической конъюнктуры. Ведь содержательный аспект документа, в котором определяется стратегический вектор энергетического развития Украины, является одним из ключевых факторов эффективности ее энергетической, отраслевой и макроэкономической политики, а значит — и фактором усиления национальной конкурентоспособности и полноценной интеграции страны в европейское экономическое пространство. Элементарный критический анализ содержания и программных параметров Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года позволяет выделить целый ряд проблемных вопросов, которые в контексте этого документа не имеют перспектив решения и свидетельствуют о низком уровне его качества и непригодности для практического использования — прежде всего при принятии и внедрении важных решений государственной социально-экономической, энергетической и экологической политики. Стратегические ориентиры, заложенные в основном энергетическом документе Украины, производят впечатление весьма амбиционных деклараций, а предложенные для их реализации механизмы в своем большинстве не только не имеют необходимой финансовой основы, но и объективных причин (среди них — недостаточный уровень институционального, технологического и финансово-экономического развития ТЭК, низкая инновационная активность энергоемких отраслей экономики, неблагоприятные внутренние инвестиционные условия, повышение требований экологизации производства и т.д.) и являются недейственными по крайней мере в среднесрочном периоде. В целом принятую Энергетическую cтратегию можно назвать неадекватной как ресурсным возможностям, так и потенциальным потребностям (не только энергетическим, но и экологическим и пр.) украинского общества, поскольку и те, и другие определены в документе недостаточно системно и корректно. На наш взгляд, причина существования серьезных проблемных вопросов содержания и реализации национальной Энергетической стратегии на период до 2030 года (мы остановимся на них более подробно) заключается в том, что при ее подготовке были нарушены базовые принципы разработки государственных программных документов стратегического характера. А именно: принцип системности разработки, принцип комплексности рассмотрения проблем, принцип согласованности структурных составляющих, принцип обоснованности расчетных параметров, принцип реалистичности задекларированных механизмов реализации государственной стратегии (исходя из ресурсных возможностей страны). Отсутствие системного подхода в разработке отечественной Энергетической стратегии проявляется в нескольких аспектах. Прежде всего — в игнорировании взаимообусловленности параметров энергетической и экономической систем и, соответственно, в использовании некорректных прогнозов социально-экономического развития страны. Чтобы подтвердить отсутствие понимания разработчиками документа роли энергетического сектора в макроэкономическом росте страны, с одной стороны, и влияние макроэкономической конъюнктуры на спрос на товарную продукцию и инвестиционные возможности топливно-энергетического комплекса — с другой, целесообразно привести следующий пример. Учитывая вызовы национальной безопасности, вставшие перед Украиной в 2005 году вследствие непрофессиональной энергетической политики, в частности по балансовому обеспечению страны импортными энергоресурсами, рефреном в утвержденной Энергетической стратегии звучит тезис о неуклонной ценовой либерализации на внутренних рынках энергоресурсов в ближайшие два—пять лет (причем речь идет о постепенном приближении к среднемировым или среднеевропейским ценам). Видимо, эта прогнозируемая ценовая динамика на отечественных рынках энергоресурсов и учитывалась разработчиками документа при расчете показателей отраслевого и валового выпуска продукции в Украине на прогнозируемый период. А в представленной обществу Стратегии энергетического развития государства прогнозируется, что в течение 2005—2010 годов реальный ВВП Украины ежегодно будет расти по базовому сценарию — на 5,3%, а по пессимистическому — на 3%. Однако подобные предположения противоречивы по своей экономической сути: общеизвестно, что ценовые энергетические шоки прежде всего влияют на уровень затрат производства и сокращают его конкурентоспособность, то есть приводят к экономической рецессии или приостановке темпов роста ВВП. Именно это и наблюдается в Украине сейчас: низкие темпы роста экономики в 2005 году (2,6%) связывают в том числе и с бензиновым кризисом и повышением цен на электроэнергию. А такие же низкие темпы роста ВВП в первом квартале 2006 года (2,4%) и относительное сокращение промышленного производства — очевидное последствие значительного роста цен с начала 2006 года для отечественных промышленных потребителей на природный газ (на 30%, до 548 грн. за 1000 кубометров), его транспортировку (на 41%), а также на электроэнергию. Многие эксперты ожидают, что по итогам 2006 года будет зафиксирован спад ВВП, и этот прогноз не кажется надуманным, учитывая перспективы дальнейшего роста цен на импортируемый Украиной природный газ и обусловленное этим (одновременно с действием других факторов) соответствующее раскручивание инфляционной спирали. Как видим, даже пессимистический сценарий динамики ВВП, который приведен в анализируемом стратегическом документе, не соответствует реалиям развития украинской экономики уже на текущем этапе. Это говорит о некорректности определения национальных объемов потребления энергоресурсов на отраслевом и секторном уровне, а следовательно — и необходимого объема их предложения, то есть свидетельствует о недостоверности балансовых индикаторов энергообеспечения и энергопотребления в Украине на период до 2030 года, на которых, собственно, и базируется Энергетическая стратегия. По нашему мнению, прогнозирование макроэкономических показателей потребности Украины в топливно-энергетических ресурсах, которые заложены в отечественную Энергетическую стратегию, базируется на маловероятном предположении. А именно — на сценарном предположении о формировании в 2006—2020 годах основ постиндустриальной инновационно-ориентированной модели развития Украины, а в течение 2021—2030 годов — завершении ее перехода к постиндустриальному обществу. По обоснованиям ученых, наша страна по основным критериям находится на уровне третьего технологического уклада с элементами четвертого (ведущие технологии авиа-, судостроения, металлургии, производство составляющих космической техники), тогда как постиндустриальные страны преимущественно имеют пятый технологический уклад (ведущие информационно-коммуникационные технологии) с элементами шестого (био- и нанотехнологии). Для Украины, которая до сих пор целенаправленно не создает сети научно-промышленных инновационных ячеек (кластеров) и вообще официально не сформулировала собственную инновационную стратегию, за 15—20 лет кардинально изменить структуру экономики, сделать прыжок через два технологических уклада практически невозможно. А потому декларативный характер приобретает целевой ориентир Энергетической стратегии по сокращению в течение периода ее действия энергоемкости национального производства вдвое, поскольку достичь его можно исключительно за счет эффективной структурно-технологической трансформации украинской экономики. Сложно ожидать эффективности государственной энергетической политики, сформировавшейся на основе ошибочных количественных параметров. И в этом контексте становится недостижимой конечная стратегическая цель принятия указанного документа — усиление национальной энергетической безопасности и конкурентоспособности Украины. Поэтому возникает закономерный вопрос о коэффициенте полезного действия такого энергетического путеводителя, и, надеемся, он не станет риторическим. Залогом эффективности государственного регулирования является его системность и целостность, ведь невозможно получить положительные результаты от внедрения государственной политики в отдельно взятой энергетической сфере — без ее логического согласования с параметрами отдельных составляющих и социально-экономико-экологической системы в целом и ее отдельными составляющими. Бессистемность разработки одобренной правительством Энергетической стратегии проявляется еще и в том, что этот программный документ, на основе которого должна формироваться отечественная энергетическая политика в средне- и долгосрочной перспективе, совершенно не учитывает количественные стратегические ориентиры других определяющих видов государственной политики: структурной, отраслевой, научно-технической, налоговой, денежно-кредитной, антиинфляционной, социальной, экологической. Конечно, это можно объяснить элементарным отсутствием в Украине программно утвержденных основ и прогнозных показателей реализации большинства из перечисленных направлений государственного регулирования. Но ведь недопустимо выстраивать национальную энергетическую политику, не зная ответов на следующие ключевые вопросы: какое количество населения и рабочей силы в отраслевом разрезе прогнозируется на определенную перспективу; какие запланированные технологические и макроструктурные сдвиги ожидаются; какие конкретные ценовые параметры энергоресурсов будут определять рентабельность отечественного производства; какой уровень налоговой нагрузки и бюджетного дотирования предусмотрен для ТЭК; на какую цену внутренних и внешних кредитов должны ориентироваться его хозяйствующие субъекты; какие стандарты энергоэффективности и экологичности должны соблюдать предприятия разных отраслей украинской экономики. Во время анализа положений национальной Стратегии энергетического развития на период до 2030 года возникает стойкое убеждение, что ответов на эти вопросы у ее разработчиков нет. Замечательный пример системного подхода к созданию программной основы стратегического энергетического развития (единый для всех стран-участниц) демонстрирует Евросоюз. На сегодняшний день у ЕС эта основа состоит из нескольких последовательно принятых, согласованных и взаимодополняющих Зеленых книг: “На пути к Европейской стратегии безопасного энергообеспечения” (2000 г.), “Энергетическая эффективность — или производить больше с меньшими затратами” (2005 г.) и “Европейская стратегия устойчивой, конкурентной и безопасной энергетики”, которая принята в начале 2006 года как обоснование новой энергетической политики ЕС. Почему-то в отечественной Энергетической стратегии в качестве образца упоминается лишь последний документ, хотя он содержательно связан с двумя первыми и вместе эти документы обосновывают целостность и внутреннюю системность целей макроразвития в рамках триады “энергетический сектор — энергообеспечение — энергоэффективность”. Системность подхода Евросоюза к очерченной проблеме обеспечивается также и за счет того, что задачи программ энергетического развития подчинены целям иерархически более приоритетного макроэкономического продвижения. Так, самостоятельная программа “Умную энергию — Европе” реализуется в составе действующей Рамочной программы ЕС по конкурентоспособности и инновациям на 2007—2013 годы. К сожалению, в Украине применение такого подхода — задача будущего, а не текущего момента. Нарушение принципа комплексности разработки Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года имеет два характерных признака: 1. Нескоординированность межотраслевого развития как топливно-энергетического комплекса, так и национальной экономики в целом. Приведу несколько наглядных примеров. Первый. Стратегией энергетического развития государства предусмотрено внедрение альтернативного ныне действующему механизма ценообразования на угольную продукцию, причем ориентированного на уровень мировых цен на соответствующие марки угля. В 2005 году они составляли соответственно 110 долл. за тонну коксующегося угля и 50 долл. — за тонну энергетического. Но при этом разработчики документа не оценили как ожидаемый эффект от изменения цен на электроэнергию и металлопрокат, являющихся “входящими” для отечественных предприятий той же угольной промышленности, так и соответствующее повышение уровня убыточности этих предприятий, покрываемого за счет бюджета. Второй. Стратегически определен рост украинского экспорта электроэнергии до 2010 года в 1,5 раза — с нынешних 8 до 11,4 млрд. кВт· ч. При этом в соответствующем разделе Энергетической стратегии четко охарактеризовано критическое состояние отечественной электротранспортной инфраструктуры: в составе магистральных электрических сетей 34% воздушных линий напряжением 220—330 кВ имеют более 40 лет эксплуатации, а 76% основного оборудования трансформаторных электроподстанций уже полностью выработали свой расчетный технический ресурс. Обновление инфраструктуры за четыре года, необходимое для указанного наращивания экспорта электроэнергии в Европу, маловероятно, особенно при условии очевидного дефицита инвестиционных средств в НЭК “Укрэнерго” и энергоснабжающих компаний. 2. Не учитывание комплексных взаимосвязей и влияний функционирования ТЭК на другие сферы общественной жизни, прежде всего экологическую, также свидетельствует об отсутствии взвешенного комплексного подхода к разработке анализируемой Энергетической стратегии. В принятом документе отсутствуют как количественные индикаторы экологической нагрузки деятельности ТЭК и других энергозатратных секторов экономики, так и критерии оценки стоимостного масштаба предложенных к реализации до 2010 года “мало- и частично среднезатратных мер экологизации украинской энергетики”. Отсутствие надлежащей количественной оценки экологической составляющей в Стратегии энергетического развития Украины не соответствует ни европейским основам формулирования национальной энергетической стратегии, ни принципам модели устойчивого развития (на которые опираются, по их утверждению, разработчики украинского стратегического документа). Отдельно нужно остановиться на примерах несоблюдения принципов согласованности структурных составляющих и обоснованности расчетных параметров при формулировании Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года. Во-первых, Стратегия предполагает четкий приоритет и динамическое развитие отечественного атомно-промышленного комплекса. Достичь этого планируется путем строительства до 2030 года еще 20, кроме действующих, энергонерирующих блоков (новых и возведенных на уже действующих эксплуатационных площадках). Вместе с тем создание собственного ядерно-топливного цикла Украиной за этот период не предполагается из-за жесткой монополизации мирового рынка производства ядерного топлива. Поэтому с течением времени все больше будет возрастать отечественный импорт этого энергоресурса для АЭС, что свидетельствует о слишком высокой оптимистичности стратегически определенных планов сокращения уровня энергозависимости Украины с нынешних 55 до 11% в 2030 году. Во-вторых, довольно трудно обосновать запланированный в Стратегии рост объемов потребления электроэнергии населением Украины в течение 2005—2010 годов на 10%, а к 2030-му — в 3,5 раза. Особенно если предположить одновременную реализацию энергосберегающих мероприятий в секторе домохозяйств и увеличение вследствие дальнейшей газификации потребления им природного газа и учесть тот факт, что по официальному демографическому прогнозу численность населения Украины к 2015 г. сократится до 44,5 млн. чел., а к 2050 г. — до 35 млн. чел. В-третьих, специфической логикой отличается и одновременное декларирование разработчиками представленного проекта Национальной энергетической стратегии диаметрально противоположных задач: рост потребления угля отечественными теплоэлектростанциями в течение 2005—2010 годов на 22% и уменьшение техногенной нагрузки на окружающую среду. Тепловая энергетика традиционно имеет наибольшую долю экологически вредных углеродных выбросов, а украинские ТЭС в указанный период будут продолжать генерировать экологические риски (учитывая их техническое состояние и хроническое отсутствие инвестиционных ресурсов для технологической модернизации). Очертив только основные проблемные вопросы содержания Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года, следует отметить и основные сложности ее реализации. А именно два следующих проблемных момента: — определение нереальной общей величины финансовых ресурсов, необходимых для внедрения Энергетической стратегии (более 1 триллиона грн.), учитывая нехватку собственных инвестиционных средств предприятий ТЭК и сложность привлечения международных кредитов под соответствующие проекты; — пренебрежение таким определяющим элементом, как создание необходимых институциональных условий, которые будут способствовать внедрению конкурентных основ функционирования хозяйствующих субъектов в национальном энергетическом секторе — одном из тех, где сконцентрировано большинство естественных монополий. Потенциально низкий уровень эффективности любых механизмов реализации Энергетической стратегии Украины до 2030 года связан опять-таки с несовершенством содержательного наполнения этого документа. Ни один механизм не будет действовать полноценно при условии отсутствия необходимой институциональной среды в энергетической сфере. Совершенно непонятно, каким образом планируется достичь задекларированного энергетического прорыва Украины, если Энергетической стратегией не предусмотрено создание до сих пор не сформированных и развитие до уровня полноценности функционирующих внутренних рынков энергоресурсов. Так, в стратегической энергетической программе упоминаются дальнейшие направления развития отечественного Оптового рынка электроэнергии, скопированные с Концепции функционирования и развития Оптового рынка электрической энергии Украины, которая была утверждена правительством еще в ноябре 2002 года. Вместе с тем совершенно не уделено внимание — не определены цели и адекватные текущей политический и экономический конъюнктуре механизмы их достижения — созданию Рынка природного газа и Единого оптового рынка угля Украины. Кроме того, по нашему мнению, в Энергетической стратегии Украины неадекватно изложены подходы к формированию такой структуры, как институт эффективного государственного управления в энергетической сфере. Комплексное и согласованное на межотраслевом уровне регулирование развития ТЭК ассоциируется прежде всего с отсутствием функциональной распыленности и множественности органов центральной исполнительной власти, которые приводят к усилению бюрократизации, дублированию отдельных функций и снижению уровня их функциональной ответственности. Именно к таким негативным последствиям привело создание НАК “Энергетическая компания Украины”, продолжающей функционировать, несмотря на замечание президента Украины о правомерности ее создания и целесообразности дальнейшего функционирования; разделение Минтопэнерго Украины на два профильных министерства; ликвидация Госкомэнергосбережения и создание Национального агентства Украины по обеспечению эффективного использования энергоресурсов (обладающего ограниченными полномочиями), а также де-факто ликвидация независимого статуса НКРЭ. В действующей Энергетической стратегии Украины содержится некое институциональное ноу-хау, касающееся создания в процессе реформирования в ТЭК публичных акционерных компаний с такими ключевыми признаками, как прозрачность деятельности и свободное обращение акций компаний на фондовом рынке. Сомнительность этого стратегического предложения обусловлена тем, что оно представлено без какого-либо учета специфики переходных экономик постсоветского пространства, где финансовые рынки довольно слабы и наблюдается высокий уровень теневой экономики и коррупции. Резюмируя вышеизложенное, следует отметить, что одобренную на правительственном уровне Энергетическую стратегию Украины на период до 2030 года можно считать не амбиционным, как считают ее разработчики, а скорее, абстрактным программным документом. Его соответствующая коррекция для перехода в плоскость реальности будет связана прежде всего с решением сформулированных проблемных вопросов содержания и реализации государственной Энергетической стратегии. Опираясь на аргументы, изложенные в статье, мы твердо убеждены, что стратегические энергетические векторы, неправильно определенные правительством сегодня, ни при каких условиях не сделают Украину экономически сильным и экологически безопасным государством для своих граждан в будущем.
Владимир Запарин В последнее время, отслеживая проблемы ЖКХ, мы обратили внимание на модную тенденцию – использовать в жилых домах мини- ТЭЦ. Они представляются как альтернатива централизованным системам энергообеспечения. Причем, следует отметить, что тема отказа от централизованных источников муссируется и представляется как максимально приемлемая для населения. Не соглашаясь с данными суждениями, хочу высказать свое мнение по данной проблеме. С 2004 года я являюсь председателем «Общественной палаты г. Волгограда» и с 2004 года мы занимаемся изучением проблем ЖКХ в городе Волгограде. Нами рассматривались различные аспекты данного вопроса, но, занимаясь разработкой программы «Стоп-тариф», наше «Экспертно-аналитическое бюро» пришло к такому выводу, что использование альтернативных источников теплоснабжения эффективно на объектах, значительно удаленных от систем централизованного теплоснабжения, где потери тепла, связанные с транспортировкой теплоносителя и затраты, связанные с сооружением тепломагистралей, не окупаются действующими тарифами на тепловую и электрическую энергию. В других случаях эффективность мини ТЭЦ необходимо определять на основе тщательного технико-экономического обоснования. Причем, расчеты должны проводить независимые эксперты. Сама же идея представить мини-ТЭЦ как панацею, как замену централизованным источникам энергоснабжения не состоятельна. Нельзя развиваться отдельно взятому жилому кварталу независимо от города, области, страны. Так и отдельно взятый энерговырабатывающий узел не может быть абсолютно автономен, а если стопроцентной независимости нет, то есть и минусы такого источника теплоснабжения. Ведь и экологичность мини-ТЭЦ - вопрос достаточно спорный, и возможность использования ими альтернативного топлива - вопрос открытый… И если уж и говорить о развитии современных технологий в данной отрасли, то скорее надо обратить внимание на модернизацию котельных и крупных ТЭЦ. Вот где возможно полноценное использование достижений науки: это и использование резервного топлива, и использование энергосберегающих технологий и новейших программных продуктов, обеспечивающих автономность работы и многое другое. Их обслуживание осуществляется квалифицированным и опытным персоналом, решены вопросы технологического процесса внутри действующей сети коммуникаций. В настоящее время одним из важнейших направлений энергосбережения в России является комбинированное производство электроэнергии и тепла, а децентрализация теплообеспечения населения -проект индивидуального подхода и единичной ситуации. И предварять этот процесс должна глобальная модернизация существующих объектов теплоснабжения. Преимущества ТЭЦ очевидны В последнее время, отслеживая проблемы ЖКХ, мы обратили внимание на модную тенденцию - использовать для теплоснабжения домов либо котельные, сооруженные на крышах, либо построенные внутри жилых кварталов. Они представляются как альтернатива централизованным системам энергообеспечения. Причем, следует отметить, что тема отказа от централизованных источников муссируется и представляется как максимально приемлемая для населения. Хочу высказать свое мнение по данной проблеме. С 2004 года я являюсь председателем Общественной палаты г. Волгограда, которая на протяжении почти трех лет изучает и анализирует проблемы ЖКХ в городе Волгограде. Занимаясь разработкой программы «Стоп-тариф», члены нашего экспертно-аналитического бюро, проштудировали множество специализированной и популярной литературы. И, в результате пришли к выводу: самое эффективное решение проблемы теплоснабжения – комбинированное производство электроэнергии и тепла. При работе в режиме теплоэлектроцентрали достигается максимальная эффективность использования оборудования, экономится газ, а свет и тепло имеют минимально возможную себестоимость. Это подтверждают и многочисленные экономические выкладки, и примеры ряда регионов России. В Тульской области, например, специалисты генерирующей компании, озабоченные низкой «тепловой» загрузкой станций (она не превышает 25-30 процентов от возможностей), пошли по пути координации своих действий с политикой руководства области, направленной на оздоровление экономической обстановки. Было принято решение о создании системы централизованного отопления и подачи горячей воды в два крупных города области – Щекино и Новомосковск. В первом случае рядом располагается Первомайская ТЭЦ, во втором – Новомосковская ГРЭС. Две мощные электростанции области начали наращивать мощности по выработке тепла. Ликвидируется немалое число городских котельных. Вырабатываемое ими тепло по себестоимости в три, а то и в шесть раз превышает показатели работы энергетиков. Этот пример оказался заразительным и для производственников области: руководство Ефремовского глюкозо-паточного комбината (его владельцем является международная корпорация «Каргил») заключило договор по переводу их предприятия на снабжение теплом от близлежащей ТЭЦ, отказавшись от услуг собственной котельной. И в нашей области уже есть пример эффективного сотрудничества властей муниципального образования с энергетиками. Город Волжский. Используемая в нем схема теплоснабжения населения в некотором смысле уникальна. Горячую воду волжане получают напрямую от энергетиков (Волжские ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2), минуя посредника, коим на протяжении многих лет было муниципальное предприятие «Тепловые сети». Филиал «Волгоградская генерация» ОАО «ЮГК ТГК-8», в состав которого входят эти станции, также взял на себя ответственность за состояние тепловых сетей: приводит их в норму, вооружившись самыми современными технологиями. А недавно мэр города Игорь Воронин заявил о намерении продлить срок аренды тепловых сетей Южной генерирующей компанией еще на 10 лет. Абсолютно правильное решение. Уже сейчас житель Волжского платит за одну гигакалорию на 100 рублей меньше, чем житель областного центра, получающий горячую воду от котельных. Не исключено, что в ближайшее время, если в Волгограде будут, как и прежде, ориентироваться на теплоснабжение от котельных, этот разрыв существенно увеличится. В нас, разработчиков программы «Стоп-тариф», вселяет оптимизм принятое ЮГК ТГК-8 решение о модернизации существующих в Волгоградской области энергетических мощностей на базе парогазовых технологий, которые позволят повысить КПД, в частности Волгоградской ГРЭС, на 35-40 процентов. Сегодня парогазовый цикл, по мнению экспертов, - самый передовой метод в мире. Он позволяет сократить расход используемого в производстве природного газа, а значит - снизить себестоимость продукции энергетиков. Чем больше мы углубляемся в суть проблем жилищно-коммунального хозяйства, тем очевиднее становятся для нас преимущества комбинированного производства электроэнергии и тепла, тем настороженнее мы относимся к аргументам приверженцев повсеместного строительства котельных. По мнению аналитика теплоэнергетики Александра Богданова, котельнизация России – беда национального масштаба. И с ним в этом трудно не согласиться. «На чужой даче сад не разводят…» Ограничить рост коммунальных тарифов уровнем инфляции позволит программа «СТОП-тариф», разработанная специалистами независимой Общественной палаты города Волгограда. При нынешнем состоянии городской инфраструктуры это кажется делом нереальным, однако ничего фантастического в программе нет. Это серьезный многостраничный труд, где все расчеты и выкладки сделаны на основе последних научных разработок и практического опыта. Каким же видится «тарифное будущее» будущее инициатору разработки этого своеобразного «универсального конструктора» для муниципального ЖКХ? Об этом мы беседуем с председателем Общественной палаты Владимиром Запариным. - Начну с очевидного: в нашем ЖКХ сложилась какая-то странная ситуация. Тарифы растут, а состояние коммунального хозяйства от этого лучше не становится. Единственное, на что сегодня хватает у муниципального ЖКХ сил и средств, так это в авральном порядке ликвидировать порывы и менять в межсезонье несколько десятков километров вконец проржавевших труб. И все! -Вы же предлагаете совершить нечто вроде революции в отдельно взятой отрасли. Здесь сразу вопрос: готова ли она к этому? - Понятно, что нет. И будет еще долго оставаться «черной дырой» для бюджетных средств, если относиться к ЖКХ с прежних позиций. А они известны: пока трубу не прорвет, чиновники от ЖКХ с места не сдвинутся. Мы же предлагаем иной подход: решать проблему тарифов не локально, а в комплексе. -То есть? - Все серьезно. В нашей программе - пять базисных пунктов, пять направлений, на которых необходимо сосредоточиться власти и бизнесу. Это подземные коммуникации; наземные сети и котельные с резервным топливом; качественное управление отраслью; развитие ремонтной базы; долгосрочный договор с обременением для оператора коммунальных услуг. Так вот, решение этих задач позволит в течение двух-трех, максимум пяти лет свести рост тарифов к уровню годовой инфляции, то есть восемь-девять процентов. - Это возможно? - Вполне. Нужно только сделать так, чтобы «коммуналка» наконец-то перестала терять деньги. А она их теряет: в подземных трассах – из-за течей, в наземных коммуникаций – из-за того, что на трубах нет изоляции. Из-за того, что зимой происходят ограничения по газу, ЖКХ тоже теряет деньги: приходится делать перерасчеты за недоданное тепло. Вот почему необходимы котельные с резервным запасом топлива- при любой нештатной ситуации подача тепла не остановится ни на минуту. И здесь очень важна четкая организация ремонтных работ. Для Волгограда, с его протяженностью почти в девяносто километров, было бы разумным организовать два ремонтно-аварийных центра – в южной и северной частях города. Это что касается технической стороны дела. Теперь про эффективное управление. Давно пора прекратить бесконечно тасовать колоду одних и тех же чиновников, ЖКХ нужны новые кадры – специалисты, профессионалы. Они в Волгограде есть, нужно только относиться к новым выдвиженцам не с точки зрения политической, а исходя из интересов профессионализма. И тогда, я уверен, ЖКХ наконец-то перестанет быть проблемной отраслью - Звучит оптимистично. Как-то сразу забываешь то, о чем наши чиновники твердят уже не первый год: кардинально обновить коммунальное хозяйство практически невозможно – слишком уж оно запущено… - Все правильно, запущено. Но почему? Да потому что никто до сих пор коммунальным хозяйством по-настоящему не занимался. Разве можно было считать серьезными намерения печально известных Волгоградских коммунальных систем (ВгКС), с их договором об аренде муниципального имущества, заключенном всего на одиннадцать месяцев? Кстати, нынешний арендатор – региональная энергетическая служба (РЭС) тоже имеет договор на срок менее года. С такими краткосрочными перспективами ни один инвестор вкладывать большие деньги в отрасль не будет. Это все равно что сажать деревья на даче, которая тебе не принадлежит. Ну, кто, скажите, на чужой даче станет сад разводить? В лучшем случае, такой «хозяин» лишь клубнику и посадит… - Что же вы предлагаете? - Долгосрочный договор с обременением. То есть в течение как минимум пятнадцати лет оператор коммунальных услуг будет обязан выполнить целый перечень мероприятий. Обременение, иначе говоря, особые условия к договору. В первую очередь это инвестирование проекта, 2 миллиарда рублей и более, поэтапно, по годам и по важнейшим направлениям развития коммунального хозяйства, с привлечением новейших технологий. В договоре должны быть определены объекты, сроки их восстановления и возможность четкого контроля со стороны муниципальных властей за ходом восстановления и развития отрасли ЖКХ. А так же возможность расторжения договора в одностороннем порядке в случае невыполнения со стороны инвестора своих обязательств и многое другое. И морально и юридически муниципальная власть должна нести перед горожанами ответственность за безопасность миллионного города. Полагаю, найдется немало желающих вложить «длинные» деньги в муниципальное ЖКХ: это достаточно прибыльная отрасль, но при условии, что в нее вкладывают средства, а не просто изымают их у населения в виде квартирной платы. Лишь при таком условии предлагаемая нами программа даст что называется свои плоды. В итоге выиграют все. Горожане получат качественные коммунальные услуги при минимальных тарифах, ЖКХ – надежные сети, безотказные котельные, а власть – возможность руководить городом, не опасаясь утечки бюджетных средств в «черную дыру» коммуналки… Вывоз мусора кирпичу и утилизация отходов Эффективность и перспектива испо. Потенциал энергосбережения. Нкрэ занялась методичным повышен. Анализ рынка торговли выбросами. Киотский протокол. Главная страница -> Технология утилизации Экологически чистая мебель: |
